Камиль Чалаев, специалист по музыкальной терапии, рассказывает о своём методе. Центр BEER DAVID

А.Т.: Сегодня в нашей студии не совсем обычный гость. Мы рады представить вам нового сотрудника нашего Центра – Камиль Чалаев. Камиль — очень интересный человек, уникальный специалист. Он из Франции, занимается музыкальной терапией.

Камиль, несколько слов о вашей работе с больными детьми. Что такое музыкальная терапия, и как вы её используете?

Камиль: Музыкальная терапия происходит от идеи музыки, поскольку я музыкант в третьем поколении. У меня была потребность дать музыку тем, у кого в силу определённых особенностей нет к ней обычного доступа. Мы занимались в неблагополучных пригородах, в конце 90-х я организовал там «Дикую школу» для детей эмигрантов из не благополучных семей.

А.Т.: Я так понимаю, что сначала это было сделано просто с целью просвещения. О больных детях и лечении речь не шла?

Камиль: Да. Это как посмотреть, что является лечением. Я не считаю аутистов больными. Все началось с того, что мы ездили дважды в год в Центр «Голос Ангела» для детей с ДЦП в Одессе. Они нас приглашали, т.к. мы начали с работы с бездомными. У нас действительно была идея, что нужно привозить музыку, жесты и игру в те места, где её монетизируют, где требуют оплаты, иначе ничего не дадут. Мы были не согласны с таким подходом. Эти дети социально не адаптированные, и музыка для них явилась чем-то необходимым: они стали адаптироваться, они начали друг друга слушать.

А.Т.: Когда вы это начали, вы предполагали такой результат? Думали, что будет настолько сильное благотворное влияние?

Камиль: Сначала мы, честно говоря, ни о чём таком не думали. Просто не хотели работать в системе, искали место приложения сил.

А.Т.: То есть, вы просто хотели донести до них музыку, и вдруг это оказалось лечебным эффектом?

Камиль: Да, это было невероятно. Толпы многодетных семей с 10-20 детьми на две матери, с трудными подростками, в 60 км от Парижа, куда просто боялись въезжать полицейские машины, вдруг оказывались социально нормальными, они стали спокойными. Результаты были невероятны.

А.Т.: Когда мы стали работать с Аланом Ритенбергом, он также пришёл с тем же предложением — он хотел дать музыку больным детям, которые её никогда не слышали. И когда оказалось, что идёт положительная динамика по их болезни, то мы стали уже использовать это как лечебный момент. Хотелось услышать, как вы этого добиваетесь, что используете?

Камиль: Мы пришли к этому моменту, но через многолетний опыт, при помощи разнообразного количества инструментов. Мы используем все эти объекты, которые вы видите у нас на столе – камертоны, смычки, монохорды. И также моё изобретение – спикулярная скрипка, моя концепция.

А.Т.: Для чего?

Камиль: Здесь тоже есть предыстория. Я чувствовал, что из этого выйдет некий учебный универсальный инструмент, объект, который будет соединять разъединённое. Эта скрипка и право- и лево- сторонняя. У нас ведь есть правши и есть левши. А здесь одновременно – и для тех, и для тех. Они начинают понимать, что можно по-разному подходить к миру. Вообще, тут три способа работы – удар, щипок, и смычком.

У проблемных детей при работе с таким инструментом сразу восстанавливаются разрушенные связи между полушариями. В единении диалектическом, это также связанно с воздухом.

Работа с духовыми инструментами, это работа с воздухом, с дыханием. Вдох-выдох – это одна из наших главных функций. Я использую духовые, струнные, мембранофоны, и диафон.

Камертон является базовой вещью для того, чтобы объединить синапсы в мозгу, и тем самым выйти на периферию, восстановить связи центров в мозгу с периферией. Вибрация позволяет создать единство.

Также существует закон: единство во множестве. Струна в основном звучании включает всю совокупность своих разделений. Когда детям начинаешь показывать реально в действии, они вдруг оказываются внутри науки, в единении с природой.

А.Т.: Суть в том, что дети не только слышат, но также участвуют в процессе звукообразования, используя ваши инструменты. Таким образом, дети очень быстро начинают ощущать себя созидателями, стремятся повторить ту мелодию, которая им нравится. Им становится легче.

Камиль: Да, в процессе всего этого дети становятся сами собой. Они начинают жить той самой жизнью, для которой они предназначены. Они занимаются открытиями того, что было для них закрыто. В основном, это не отношения учитель-ученик. Эти дети особые, они слышат, не слушая, и видят, не глядя. Они всё понимают на уровне внутреннем. И раскрываются навстречу знанию.

А.Т.: Музыканты приходят к этому. А мы, доктора, приходим к тому, что метод лечит. На этом заканчиваем нашу встречу. Спасибо.